Страна победившей стабильности

Молдова достигла стабильности, и теперь в ней необходимо реформировать политический класс. Заявление принадлежит Владимиру Плахотнюку – председателю Демократической партии, координатору правящей коалиции, хозяину большинства парламентских партий и телевизионных медиа. Ему же приписывается захват абсолютно всех институтов власти в стране. На чем держится этот режим, и что он понимает под стабильностью? И есть ли вообще в Молдове политический класс, который необходимо реформировать?

Обычно там, где функционирует демократическая сменяемость власти, политический класс реформируется посредством выборов. Это эволюционный процесс. В Молдове выборы давно отменены. Процедуры, которые по телевизору всё ещё называют электоральными, по сути, не более чем имитация. Когда захвачены институты власти и медиа-ресурсы, победители определяются кулуарно, а избиратели исполняют роль статистов в спектакле того самого «реформатора», который теперь задумал изменить политический класс.

Кстати, само это понятие в современной Молдове – точно такая же выдумка, как и прочие формальные атрибуты государства. Все министерства, парламент и правительство, многопартийная система, выборы и социологические опросы – всё это не более чем симулякры, скрывающие голого короля. Последнее словосочетание не относится ни к кому конкретно. За ним притаился простой факт нашей жизни, о котором все догадываются, но не многие рискуют говорить. Государство между Прутом и Днестром последнюю четверть века существовало лишь для того, чтобы так называемые элиты (политические класс, как говорит Плахотнюк), могли безнаказанно воровать. За последние же несколько лет система совершила фазовый переход: воровство «элит» превратилась в государствообразующий принцип.

С практической стороны реформирование таких «элит», задуманное выразителем их интересов, знаменуется довольно банальной идеей о переходе к одномандатным округам. Владимир Плахотнюк вынашивает её уже не первый год. Изменит ли такая «реформа» молдавских политиков? Нельзя поменять то, чего нет. От перестановки балванчиков в парламенте и телевизоре ничего для общества не меняется. Плюсы одномандатной системы актуальны для государства, где работает всё остальное. На территории, именуемой «восточноевропейским Сомали», эта система, как и всё прочее, будет давать анти-результат. И задумана она лишь для того, чтобы сократить издержки фабрики воровства при покупке новых «элитариев». Логический финал реформы нетрудно предсказать. Сразу после выборов одномандатники скучкуются в парламентскую фракцию, которой будет управлять из тени тот же хозяин (или другой: какая разница?). У них и повод для этого найдется вполне адекватный. Ведь если во время предвыборной кампании кандидаты будут говорить, что они лично представят свой регион на политическом Олимпе, то после выборов станет ясно, что парламент, оказывается, принимает решение коллегиально и «один в поле не воин». 

Все эти подозрения в ближайшие месяцы будут озвучены неоднократно, но в итоге процедуру выборов всё равно поменяют. Народ попытаются убедить в полезности реформы, и не исключено, что убедят, но в конечном итоге, это не важно. Режим, рожденный 8 лет назад,  в любом случае будет делать всё для своего сохранения. И все равно умрет, как уже умерли «свободные телевизионные СМИ», родившиеся вместе с ним.

В 2009 году после событий, охарактеризованных нынешней «элитой» как провокация, но отмечаемых, как революция, в Молдове появилось сразу несколько новых телеканалов и агентств. С технологической точки зрения они стояли на голову выше «старых», а с идеологической – представляли новый телевизионный формат свободы. Так они сами себя позиционировали. Безразмерная сетка новостного вещания и бесконечные ток-шоу с «политологами», рядили постворонинские власти в новые одежды. Мерещилось, что произошла смена поколений, и, пожалуй, так оно и было, однако новое поколение во всех смыслах оказалось хуже старого. Его представители оперились не в советское время, а уже в другую эпоху. Они не прошли через слом и их жизнь не была поделена надвое. Они созревали в конце 80-х и в 90-е на тех же удобрениях, которыми питался их нынешний  руководитель. Их принцип, делать деньги ради денег — самый ущербный из всех, когда-либо придуманных. Со сменой поколений, система окончательно перевернулась. Советские номенклатурщики не хотели жить на скромную чиновничью зарплату, но, извлекая выгоду из влияния, всё еще помнили, для чего находятся на своих постах. Их преемники сделали коррупцию основой государственного механизма. Абсолютно все начинания представителей молдавской власти проходят теперь «коррупционную экспертизу»: если нечего распилить – то и внедрять незачем.

Звон монет и скрип пилы, доносящиеся из госучреждений, день и ночь глушат с помощью телевизора. Он пытается развлекать, пугать и давать надежду. Новый формат свободы, с которого всё начиналось, превратили в инструмент порабощения, но это ржавый инструмент. Холдинг телевизионных СМИ, обслуживающих молдавские «элиты», стал министерством правды, однако министерства в Молдове не в состоянии выполнять свою функцию. Да, с виду всё работает. Студия залита светом, красивые ведущие врут, не моргнув глазом, «политологи» что-то бурчат, ежедневно на четырех каналах в рамках сеансов ненависти обличаются враги Молдовы.  Они «скрываются за границей от молдавского правосудия», но там не дремлют, постоянно вынашивая планы превращения Молдовы в Донбасс.  «Человек русской мафии» раскачивает молдавскую лодку с подмосковной дачи. Он действует сообща с «беглыми мафиози», которые возжелали Молдове зла, сидя в своем германском логове. Всем им помогает «адвокат дьявола». Похоже, руководители министерства правды знакомы с творчеством Джорджа Оруэла.

И всё же модель, выстроенная в Молдове после 2009 года, почти исчерпала свои ресурсы и остановилась в развитии. Олигархические войны закончились: на вершине остался только один. Пропаганда не в состоянии работать на улучшение имиджа системы. Как и все молдавские министерства, Минправды производит много шума и, скорее всего, много ворует, но не делает главного: Владимир Плахотнюк, несмотря на все усилия агитпропа, был и остается самым презираемым человеком в стране и, если судить по численности ненавидящих – самым презираемым молдаванином в истории. Люди абсолютно не доверяют правительству, парламенту, юстиции, полиции и курсу, которым движется страна. Это объективные данные статистики. По большому счету, пациент, родившийся 7 апреля 2009 года и выросший в то, что мы тут коротко попытались описать, уже мертв. Следующие пару лет этот труп будет остывать. Новому поколению пора готовиться к очередному циклу молдавской истории. Каким будет это поколение – вот главный вопрос.